Корабли атакуют с полей - Страница 18

Родион внимательно всматривался в лицо офицера и вдруг вспомнил, где его видел. Это было на заставе. Чубатый казак задержал его и хотел застрелить, а этот офицер, с бабьей рожей, вступился и приказал отпустить. Мальчик вспомнил, как он бежал и ждал выстрела в спину! «Неужто его шлёпнут?» — со страхом подумал он и тихо потянул за рукав начальника.

— Дядя начальник, — шепнул он, — это хороший беляк; не стреляй его, умоляюще добавил он.

— А его никто и не собирается стрелять, — равнодушно заметил моряк. — В штабе допросят, всё разузнают, а дальше видно будет, что с ним делать! А ты откуда его знаешь?

— Знаю! — упрямо сказал мальчик. — Он меня от смерти спас!

— Разберутся! А теперь идём искать твоего дядю Петю. Надо его поблагодарить, верно? — Родька кивнул головой.

На доме, где помещались мастерские, был поднят большой красный флаг. В обширном застеклённом помещении шёл митинг. На трибуне, наспех устроенной из ящиков, виднелись люди в военных фуражках. Это были представители политотдела дивизии. Проводился набор добровольцев. Председательствовал высокий и плотный рабочий.

— Вон он, дядя Петя! — обрадовался Родион. — Я так и подумал, что он не зря здесь оставался! Видишь, какой важный!

Начальник отряда подошёл к трибуне.

— Здравствуйте, товарищ! — сказал он, прикладывая руку к козырьку. — Вы этого парня узнаёте?

— А вы получили мою записку? — улыбаясь, спросил председатель. Получили? Ну, тогда всё в порядке! Поблагодарите парня за отличное выполнение задания! Знаете, как он рисковал? И вы не очень ласково его принимали! Разные бывают перебежчики, в душу к ним не влезешь! Теперь у вас свободный путь вверх по Каме, — продолжал он, — только имейте в виду, что в устье реки Вятки белые поставили минное заграждение. Реку придётся почистить от мин. А тебе, Родион, — обратился он к мальчику, — большое рабочее спасибо! Не подкачал! Отец вернётся с фронта, порадую его, скажу, какой сын у него растёт! Спасибо, парень! — Дядя Петя крепко пожал смущённому мальчику руку. — А вам, — напутствовал он начальника отряда, — счастливого плаванья! Бейте беляков и в хвост и в гриву, как говорится!

Показательный бой

После боя у селения Камские Полянки путь вверх по реке Каме стал свободным.

Утром на следующий день на рее флагманского корабля «Буйный» взвился сигнал: «Всем судам следовать за мной».

Загремели по клюзам якорные цепи, забегали по палубам моряки, весело загудели пароходные гудки. В кильватерную колонну построились боевые корабли, сзади длинным хвостом вытянулись вспомогательные суда и баржи.

Волжская военная флотилия двинулась вверх по реке освобождать захваченные врагом родные земли.

Невдалеке от устья реки Вятки движение судов застопорилось, «Буйный» поднял сигнал: «Судам встать на якорь».

Идти дальше без разведки было нельзя. Перебежчики сообщили нам, что немного выше устья реки Вятки находится сильная флотилия белых, а река в районе устья перегорожена минным заграждением. «Мин там набросано до чёрта! Сквозь воду их хорошо видно, — говорил старик рыбак. — Чёрные большущие шары, вроде как лягушачья икра».

Чтобы выяснить обстановку, мы пошли в разведку на двух судах канонерских лодках «Буйный» и «Волгарь-доброволец». На борту флагманского судна «Буйный» находились только что приехавшие из Москвы командующий флотилией Пётр Иванович Смирнов и член реввоенсовета Николай Фёдорович Измайлов. Их приезд порадовал моряков. Все мы были балтийцы, а кто на Балтике не знал отважного и непримиримого председателя Центробалта Измайлова!

Скоро по правому берегу Камы открылась широкая долина.

— Слева по носу устье реки Вятки! — крикнул вперёдсмотрящий.

Надсадно зазвонили колокола громкого боя. Боевая тревога... По трапам затопали торопливые матросские ноги, моряки занимали свои боевые посты, сигнальщики прильнули к дальномерам...

— Прямо по носу, в конце плёса, неприятельские суда! — доложил сигнальщик начальнику отряда. — Двенадцать судов, на всех подняты царские флаги!

Мы схватили бинокли. Вражеские корабли были хорошо видны. На их мачтах развевались андреевские флаги — косой синий крест на белом поле. Суда проделывали какие-то странные манёвры, перестраиваясь в кильватерную колонну. Борта их опоясались огоньками и окутались клубами дыма. Неприятель открыл по нашим кораблям беглый огонь.

Вокруг поднялись невысокие всплески от падающих снарядов. Но большинство вражеских снарядов падало в воду, не долетая до нас. Суда белых, как мы потом узнали, были вооружены обыкновенными полевыми пушками, в то время как на наших кораблях стояли дальнобойные морские орудия. Мы могли вести бой на дистанциях, недосягаемых для пушек неприятеля.

— Как лягушки квакают! — презрительно заметил Родион, стоящий на мостике. Его начальник отряда держал в качестве рассыльного. — Скорей бы наши ахнули! Эва какие от ихних снарядов брызги! От наших выше мачт столбы поднимаются!

— Поднять сигнал: «Идти строем фронта!» — приказал начальник отряда.

Корабли выровнялись в линию и полным ходом шли на противника. Моряки-комендоры с нетерпением поглядывали на флагманского артиллериста Василия Жирова. А он, облокотившись на поручни, что-то с жаром доказывал командующему.

— Василий Георгиевич, не пора открывать огонь? — окликнул Жирова начальник отряда.

— Огонь?! — Артиллерист быстро взглянул на неприятельские корабли. Сколько на дальномере? Семьдесят? Залп! — скомандовал он.

Две носовые пушки изрыгнули из себя пламя и оглушительно рявкнули. Чуть дальше белогвардейских кораблей поднялись водяные фонтаны.